[KiraStain]

Автор: Kira Stain
Фэндом: Dragon Age
Пэйринг или персонажи: Фенрис/ф!Хоук
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Ангст, Фэнтези, Романтика
Предупреждения: СОПЛИ (не розовые, конечно, с ними это ну вообще никак) и куча закадровых истерических воплей автора
Статус: в процессе
Размер: драбблы, мини

Описание: сборник о самых любимых, самых правильных, самых безумных, самых-самых-самых.
Потому что, кажется, о них я могу писать бесконечно, да...

1. Не простит

blackjokerstain.diary.ru/p207111133.htm

2. Кандалы

blackjokerstain.diary.ru/p207544662.htm

3. Первые шаги

blackjokerstain.diary.ru/p207577931.htm

4. Всегда

blackjokerstain.diary.ru/p207660021.htm

5. Чем сильней...

- Чем сильней наша любовь, тем меньше мы о ней кричим, - говорит как-то Варрик, выпивший уже изрядное количество эля, чтобы со всем своим писательским старанием удариться в глубокую философию и этой философией делиться.
Хоук раскачивается на стуле рядом, отталкиваясь ногой от поскрипывающей ножки стола, и заливисто, неверяще хохочет, запрокидывая голову назад и глядя в потолок.
"Висельник" этим вечером был удивительно тих и спокоен, и редкие гости, сидевшие в главном зале городской таверны, смех услышали и с интересом косились в сторону номера нового владельца.
Хоук считала эти слова глупостью.
Она-то была готова о своих чувствах кричать во все горло, рассказывать о них всем и каждому - кроме, разумеется, самого объекта ее интереса. Могла бы забраться на купол церкви и, держась одной рукой за высокий тонкий шпиль, орать изо всех сил, до охрипших связок, до сорванного голоса, лишь бы вылить наружу хотя бы немного того, что бурлило мучительно сладким вулканом, разрывая ее изнутри невыносимой смесью безумия, счастья, трепета и жажды.
Варрик наблюдал за ней поверх краев собственной огромной кружки, и, Хоук была готова ставить два золотых или больше, видел эти ее чувства насквозь.
Но ей было всё равно.
И гном действительно видел. Каждую грань бушующих эмоций - только родившихся, еще не окрепших, и потому столь кричащих, столь ярких, почти слепящих.
Видел и скепсис. И сомнения в его словах.
И только с улыбкой качал головой, щурился и любовался, не желая отрывать взгляд от столь прекрасной картины.
Хоук была красива всегда: в бою, в пляшущих отблесках пламени, в спокойном свете свечей, еще сонная рано утром, - в любом состоянии она была хороша. Но прекраснее всего Хоук была в своих эмоциях, таких сильных и искренних, что их пламя почти можно увидеть глазами.
Впервые с того злосчастного похода на Тропы.
Хоук смеялась и не верила, но Варрик не собирался с ней спорить.
- Все еще впереди, Смешинка, - тихо проговорил он вслед уходящей ночью Хоук, со знакомым предвкушением ожидая новую изумительную историю.


- Дальше - тише, говоришь? - выцеживала Хоук сквозь зубы, сквозь слезы, обнимая себя за плечи, впиваясь ногтями в кожу, глуша рыдания во всхлипах, сидя в кровати и покачиваясь взад-вперед в бесполезных попытках себя успокоить.
Она не могла сдвинуться, не могла встать на ноги. Будто звук закрытой за ним двери отключил ее ноги, лишил всяких сил.
Хотелось расцарапать лицо, изрезать руки, ноги, все тело кинжалами, проткнуть себя, лишь бы больно было снаружи, лишь бы не выжирала внутри язва и пламя клейма его гребаного "Извини".


- Какое, нахрен, тише... - шептала она, раздирая зубами губы в кровь, когда в отражении зеркала на нее смотрела она-не-она со следами счастья на шее, ключицах и ниже.
Она через силу растянула алые от крови губы, откидывая голову назад, пряча покрасневшие глаза под ресницами.
Можно было попробовать убедить себя, что отражение счастливо улыбается и хвастается следами прошедшей жаркой ночи. Что у отражения не было затихающих на лестнице шагов и клейма омерзительного извинения.


Слезы высохли.
Голос охрип.
Все это было внутри, не выходило за пределы спальни.
Снаружи все было как прежде.
Шутки. Улыбки. Смех. Издевки и драки.
Монстр внутри рос и скулил, продолжал поедать все внутри, колоть и протыкать острыми шипами.
Иногда он выбирался наружу, и Хоук вытаскивали из очередного безумия - израненную, в крови, полумертвую, но с безумной улыбкой на губах.
Так становилось немного легче.
Так она-снаружи хоть немного больше становилась похожа на нее-изнутри.


Она перестала плакать.
Перестала кричать.
Все перестало гореть и кипеть.
Монстр внутри рос и взрослел. Свернулся и сжался внутри, острые шипы уже давно проткнули ее везде.
Странно, что их никто не видел, кроме нее.
Монстру не хватало места, но он только продолжал расти.
Смеяться снаружи стало проще.
Улыбаться и шутить.
К ней почти присоединилась она-изнутри.
Она могла даже смотреть ему в глаза дольше минуты и после этого не глушить свои вопли в спальне.
Кипящая лава застыла ледяным обсидианом, служила монстру пещерой, которая была ему очевидно мала.
Стало тихо.


Всего было слишком много.
Так много, что она не могла это даже выпускать наружу.
Его губы оставляли пламенные отпечатки на ее ледяной коже, сбивали дыхание, топили обсидиан жаром прикосновений.
Хоук выгибалась и пыталась вжаться еще сильнее, разделить все это много, что не могло поместиться.
Но встречала столько же, такое же сильное и мощное, такое же бесконечное и сокрушающее.
И не было в этом мире сил, звуков, слов или эмоций, способных вместить все такое безумие.
Только касаться.
Только не отпускать.


- Тем меньше мы о ней кричим, - шепчет Хоук, касаясь лбом плеча Фенриса, лежа на нем в кольце его рук, задыхаясь от нежности его медленных и мягких прикосновений, пальцев, едва ощутимо ведущих по спине вдоль позвоночника.
- Что? - она слышит-чувствует его улыбку и касается губами выступа ключицы.
- Просто наш дорогой гном оказался прав в одной штуке.
Кричать не хотелось. Вулкан внутри не кипел. Монстр растворялся с каждым новым поцелуем.

Она уже не сгорала в бурлящем безумии.
Она уже давно утонула в этой бесконечности.

6. Понимая

Вся ситуация с самого начала кричала: «Это ловушка! Туда нельзя!»
Каждый момент, начиная со странного письма, туманных фраз его вроде-как-сестры, просьба о встрече в таверне – все, абсолютно.
Хоук это знала.
Знала, что знал и Фенрис.
Знал и был готов к любому исходу.
Оставить все как есть он попросту не мог.
И Хоук кивнула в ответ на его просьбу.
- Я пошлю записку Варрику и приведу Андерса.
Фенрис нахмурился.
- Не надо звать этого...
- Надо, - перебила его Хоук и, глянув искоса, отвернулась, не в силах сейчас выдержать его пронзительный, полный убивающего недоверия – не к ней, но ей только и видный - взгляд. – Я не знаю, что может ожидать нас в худшем случае, и не собираюсь потерять тебя, - пауза, ибо это было слишком открыто, слишком обнаженно, открылась подобно живой мишени, - или кого-либо из наших по идиотской неосторожности.
Фенрис паузу не упустил, уязвленность Хоук почувствовал, и это ее нежелание открыться перед ним вогнало в него очередной нож.
Он заслужил каждое из тех лезвий, что за три года втыкались в него в каждой подобной ситуации, и он уже с каким-то издевательски-мазохистским удовлетворением предвкушал новый кусок острой стали в собственной плоти.
Но отвлекся,
Андерс.
Фенрис знал, что тот необходим, прекрасно понимал и так, без аргументов Хоук, но не мог подавить в себе иррациональное нежелание видеть на такой важной для него встрече этого отступника.
Отвернувшись, он отошел к потрескивающему пламени, опираясь рукой о каминную полку и впиваясь в нее пальцами в металлической перчатке,
Сестра.
Родная сестра.
Здесь, в Киркволле.
В знакомом и практически родном «Висельнике».
Кусочек того прошлого, что он так жаждет и так боится приобрести.
В ее существование, в правдивость слов в письмах хотелось поверить отчаянно, до боли и скрежета зубов, но инстинкты кричали, кипели, метались внутри него бешеным зверем, крича об опасности, что «что-то не так».
Не просто «слишком хорошо, чтобы быть правдой», но и действительно где-то не сходилось, не складывалось в простую картинку.
Молчание информаторов. Бездействие Данариуса.
Покой.
Не так, все не так.
И эти размышления, тревога и терзающая надежда медленно выгрызали Фенриса изнутри.
Он слышал ее приближающиеся шаги и боялся совершить лишнее движение, замерев, как и стоял, уставившись в камин.
Каждый миг близости с ней был мучительно желанным и сладко убивающим.
И избавляющим от любых мыслей – к ужасу Фенриса, даже о сестре и собственном прошлом.
Мягкие прикосновения, и Хоук немного неуверенно прижимается к его спине, кладет руки на его плечи и тихо, едва уловимо вздыхает.
- Позволь мне его позвать, - она лидер, всегда им была, брала командование в свои руки и никогда не встречала никаких возражений со стороны своих друзей.
Ей доверяли беспрекословно.
Но здесь, сейчас, она просит, спрашивает его, Фенриса, разрешения, хотя знает, что права, что так лучше, что Андерс им нужен.
Но все равно просит. Убеждает.
Потому что понимает все.
Он нервно сглатывает, желая прямо сейчас отправить к черту весь мир и выговорить то, что давно уже терзает душу и требует вырваться наружу.
Просто не отпускать Хоук.
Что еще ему надо?
Взять себя в руки стоит неимоверных усилий, и он почти справляется.
Пусть Андерс. Потерпит.
Он не собирается подвергать ее опасности из-за своей глупой прихоти.
- Ради тебя, - говорит он глухо, потому что внутри все кипит и жжет.
Хоук мягко улыбается ему в спину и на секунду чуть крепче сжимает его плечи, чтобы потом отпустить вовсе.
- Спасибо. И собирайся.
Он еще чувствует тепло ее ладоней огненными отпечатками на коже.

У них никогда не бывает «нормально».
Хоук почти к этому привыкла. И отнеслась бы к ситуации с привычной иронией и юмором.
Если бы не омерзительный тевинтерец, что с такой самодовольной и самоуверенной ухмылкой смел даже на секунду предположить, что она сможет так поступить с Фенрисом.
Он не ее, не принадлежит ей, но она лично разорвет глотку любому ублюдку за малейшую попытку причинить ему какую-либо боль.
- Пошел к черту, - шипит она сквозь зубы, молнией возникая у первых поднятых трупов и единым движением отрезая им головы вытащенными из-за спины кинжалами.
Огонь в крови, красная ярость в голове, разодрать этого паршивого говнюка к демонам в Тень, медленно и мучительно, чтобы выстрадал стократ за каждый миг боли Фенриса.
Андерс, без малейшего промедления явившийся к таверне, действительно оказался более чем нужен.
Трупы сменились призраками и демонами, разрушая таверну (Варрик был в ярости) и наседая на них, теснили количеством, и в какой-то момент очередной призрак оказался слишком близко к гному и сильным ударом выбил его из строя.
- Займись им, срочно! – выкрикнула Хоук, с ужасом видя, как Варрик оседает на пол, а Бьянка выпадает из его рук, с глухим стуком ударяясь о пол.
Это была тяжелая битва. Гораздо тяжелее и страшнее, чем она могла бы себе представить.
И все это было делом рук одного только мага крови.
И Андерс еще спрашивает, почему она за Круги?!
Хоук очень хорошо знала силу искушения. Гораздо лучше, чем кто-либо мог себе представить.
И нельзя было просто так оставлять тех, кто своей слабостью мог разрушить не только себя, но и множество окружающих, с силами более простых человеческих.
Она сама натворила более чем достаточно от собственной боли и собственных демонов, не будучи магом.
Ей рассказали о том, как выглядели тела мертвых разбойников после устроенной ей бойни.
Что было с теми магами крови.
И еще несколько случаев тоже рассказали.
Хоук сама не помнила, но от одних только слов о произошедшем ей стало дурно.

Когда кинжалы стали ощутимо тяжелыми в руках, и Хоук пропустила несколько ударов демона Гнева, отвлекшись на двух призраков, она наконец-то заметила, что Данариус открылся.
Оторвавшись от демонов одним прыжком, она рванула к тевинтерцу, занося кинжалы для атаки и крича Фенрису.
И он услышал.
С невозможной для кого-либо скоростью он метнулся к Данариусу, сбивая его с ног и приканчивая одним решающим ударом.
Демоны тут же рассыпались в прах.
Все было кончено.
Слишком быстро и легко для Данариуса, как считала Хоук.
Но было не ей решать.
Фенрис внимательно рассматривал неподвижное тело своего бывшего хозяина и просто не мог осознать, что больше никто его не будет преследовать.
Что он наконец-то свободен.
Впрочем, он не ожидал, что после стольких лет эта мысль так легко укрепится в его голове.

Судорожный всхлип за опрокинутым столом в дальнем конце зала вывел его из раздумий и снова поднял в душе клокочущую ярость.
Еще не конец.
Прошлое, о котором он так мечтал.
Семья, на которую так слепо надеялся.
Все, чем он так старательно – пусть и бесполезно – оправдывал себя и свои поступки.
То, ради чего он оставил единственное хорошее в собственной жизни.
Лучшее.
Все обернулось лживой картинкой, обманом, выгодным рассчетом лживой твари.
Тумана в голове и беспамятства не было, и Фенрис четко осознавал свое каждое последующее действие.
Твердые шаги по деревянному полу. Рывком отбросить стол, от силы удара о стену треснувший и расколовшийся. Увидеть сжавшуюся в комок рыжую девицу.
- Лето!
- Заткнись. – холодно бросил он, хватая предательницу за горло и поднимая над полом. Та заболтала ногами в воздухе и схватилась за державшую ее руку в судорожных попытках вырваться.
- Фенрис, не надо. – послышался глухой голос Варрика.
Очнулся. Хорошо.
- Она твоя сестра, поверь, убийство не сделает лучше, я знаю.
- Она мне не сестра, - отрезает Фенрис, отстраненно наблюдая за дергающимся в его руках телом.
Она хотела его сдать Данариусу ради собственной выгоды.
Чтобы стать магом.
Если для его прошлой жизни, прошлой семьи, это было нормой, то счастье, что он это прошлое забыл.
- Хоук, скажи ему!
Хоук.
Фенрис медленно повернул голову.
Он осознавал, что если Хоук попросит оставить девицу в живых, он послушается. Не потому что служит ей - как тогда, на Сегероне, он поступился собственными принципами из-за клейма раба.
Нет.
Послушается, потому что верит ей беспрекословно. Так, как никому другому никогда не верил и не будет верить.
Но Хоук смотрит на него, молчит и не просит пойти самому себе наперекор.
Потому что понимает.
Потому что так же беспрекословно верит в ответ.
И Хоук не отворачивается, когда тихо говорит:
- Это не мне решать.
И смотрит, как вспыхнувшая лириумом рука разрывает сердце эльфийки.


Позже Хоук ранним утром, проснувшись в пустой и остывшей постели и с трудом отметая навязчивые воспоминания об их первой ночи с подобным развитием событий, обнаружит его сидящим в кресле у камина, тихо окликнет и облегченно выдохнет лишь когда не увидит в глазах той вины и сожаления.
Фенрис тепло и открыто улыбался, и от такой долгожданной картины у Хоук защемило в сердце.
- Я уж боялась, что ты решишь отыграть старую сценку повторно, - за шуткой привычно скрывает страх, вылезая из-под одеяла, натягивая белье и, с секунду подумав, нагло надевая лежащую рядом рубашку, принадлежащую ему.
- Никогда, - вдруг очень серьезно отвечает Фенрис, и Хоук замирает, потому что боится от нахлынувших эмоций сделать что-то глупое.
Впрочем, зачем останавливаться теперь, когда прошлым вечером Фенрис убрал все барьеры?
Когда вернулся к ней.
От нее не укрывается, с какой жадностью во взгляде он смотрел на нее в его рубашке, пока она медленно и неспешно, предвкушая, подходит к нему и останавливается напротив, хитро глядя сверху-вниз и самыми кончиками пальцев ног касаясь его стоп.
Склонив голову набок, тихо шепчет:
- Тогда, может, еще парочку извинений за тот случай? Я что-то не до конца распробовала ночью.
Глаза Фенриса чуть расширяются, на миг воспринимая все слишком серьезно, но затем удивление быстро сменяется усмешкой, пронизывающим взглядом, и он одним властным, голодным движением хватает Хоук, притягивает к себе, усаживая на колени, и находит ее губы, жадно целуя.
Ответ Хоук не заставляет себя долго ждать.
Фенрис растягивает поцелуй, наслаждается каждым прикосновением, теплом и податливостью прижатого тела, мягкостью ее губ. Сладкий и томный, уже не такой яростно-быстрый, как ночью, когда безумие от ее близости охватило его с головой и выбило любые надежды на контроль.
- Моя, - шепчет он между поцелуями, и Хоук улыбается.
Крепче обнимая ее за талию, он мягко обрывает поцелуй и утыкается носом ей в шею, глубоко вздыхая и ощущая, как ее пальцы запутываются в его волосах, нежно гладя кожу головы.
Очень давно не было на душе такого покоя.
- Правильно ли я поступил? – спрашивает он неожиданно для Хоук, и та невольно вздрагивает то ли от внезапно нарушенной тишины, то ли от сути самого вопроса.
Она тихо выдыхает.
- Я уже говорила, что не мне это решать.
- Но что думаешь ты?
Хоук помолчала, размышляя.
- После всего, что я о тебе узнала, - тихо заговорила она через какое-то время, - после случившегося с тобой, этих жутких историй об этих экспериментах... она должна была знать хотя бы часть, знала, иначе и быть не могло. Я не могу и представить, как можно было с этими знаниями позволить так сыграть на твоих... – она запнулась, отстраняясь и с – изумленно понял Фенрис – виной на лице взглянула на него. – Все, о чем я думала в тот момент, было «Я хочу сама убить эту суку». Не знаю, что бы я делала, реши ты ее оставить. Как бы мирилась с этим и... – она поморщилась. – Это ужасно, она все же твоя сестра, и так о ней думать, я...
Фенрис не дал ей закончить, быстро и резко целуя.
Было до нестерпимого сладко осознавать, сколь сильно она его понимала. Сколь сильно чувствовала то же, что и он.
- Я же сказал, - тихо и с легкой улыбкой говорит он, и сердце Хоук пропускает удар. – Она мне не сестра.
- Фенрис...
- Мне не нужно такое прошлое, - вновь перебивает он, протягивая руку и аккуратно заводя выбившуюся смоляную прядь за ухо Хоук. – Единственное, в чем я действительно нуждаюсь, все это время было рядом.
Хоук улыбается и лукаво щурится.
- Оу? И что же это такое?
Фенрис демонстративно закатывает глаза и притягивает ее для нового поцелуя.
С этой невозможной женщиной порой иначе нельзя.
- Лето, значит? - отстраняясь и задумчиво, будто пробуя, проговаривает Хоук, искоса глядя на него.
Фенрис морщится.
- Не стоит. Мне не нравится это имя.
- Мне тоже, - кивает Хоук и усмехается. – Фенрис мне куда более по душе.
- Рад слышать.
В тот день все дорогие и любимые друзья предусмотрительно не беспокоили их до самого вечера.

@темы: фанфики, Фенрис/ж!Хоук, Dragon Age